Почему искусство убивать по-восточному лучше

приживается на российской почве, чем искусство думать по-восточному?

Наши вопросы одному из тех, кто увлекшись каратэ в конце 60-х годов, не изменил истинному каратэ и позже, рефери России (высшая национальная категория) по ката и кумитэ (типы соревнований спортивного каратэ) Юрию Зиневичу.

- Почему же случилось то, что случилось? Почему большого будущего у каратэ в России не состоялось?

- Мне кажется, разница наших культур – русской и восточной, в частности японской, оказалась настолько серьезной, что адекватно воспринимать те духовные ценности по силу у нас очень немногим. Я думаю, что истинным или эзотерическим каратэ занимается сейчас в России примерно 5 тыс. человек. Не надо иллюзий: так дело обстояло и в подполье, когда занятия каратэ были официально запрещены в СССР, так было и до подполья, так и сейчас. Видимо, это число - некая норма для России. И тогда, точно так же как и сейчас, лишь немногие из ходивших в группы каратэ интересовались культурой и традициями Японии, дзен-буддизмом.

- Что значит – немногие?

- Например, из 30 в группе углубленно пытались постичь суть только 2-3 человека. Остальные ходили, чтобы научится правильно передвигаться, правильно бить и знать, куда бить. И сейчас так же.

- Вы, как один из первых в Москве и тогдашнем СССР каратистов, а впоследствии тренеров по каратэ, не испытываете чувство вины за практически вырождение философии восточных единоборств в России?

Я – нет. Надо сказать, что отбор в группах идет не от учителя. Хотя от учителя, конечно, зависит очень многое. Главное в каратэ зависит от аудитории. По сути, она выбирает учителя, а не наоборот. В группах занимающихся остаются только те, кто по духу соответствует учителю. И это происходит за несколько месяцев, максимум – за год. Я должен сказать, что те узколобые страшные люди, которых теперь все боятся, были бы точно такими же и без каратэ, вместо его приемов употребляли бы другие, но с тем же самым результатом.

- Но ведь даже за эти несколько месяцев тренер по каратэ может успеть выучить убивать тех, кого даже не относит к близким себе по духу людям?

- А учить убивать и не нужно, потому что убить можно и обычной палкой. Футболист может замечательно убивать своими тренированными ногами, а боксер тем более. Чтобы убивать, нужно только преодолеть в себе, если оно у вас есть, некое табу на убийство. Но почему-то не принято говорить, сколько бывших боксеров, рукопашников и дзюдоистов находятся сейчас в рэкете, все сосредоточились именно на каратэ, в котором хотя бы принято стремится к духовному началу, в других же видах единоборств – нет.

- У кого вы учились каратэ?

- У разных мастеров, но начинал – и считаю главным своим Учителем – у знаменитого Сато-сан Тэцуо. В 60-70-е годы этот сотрудник японского торгового представительства в Москве вел первые в коммунистической столице группы каратэ. За заслуги развития каратэ в СССР он избран почетным президентом всероссийской федерации ситорю – одного из направлений каратэ. У Сато-сан я пробыл четыре года. После этого он ушел в стиль ситорю, а я остался в стиле шотокан, который мне более близок. Каратэ нужно заниматься действительно у настоящих учителей, обязательно под их контролем, обязательно сочетая духовные и физические аспекты жизни. К тому же в каратэ стоит приходить или в раннем возрасте, ребенком, или уже достаточно духовно окрепшим взрослым человеком. Это серьезная душевная нагрузка, с которой надо уметь справляться.

Когда я пришел в группу Сато-сан, мне было достаточно просто перейти от европейской философской культуры, некоторым знанием которой я уже обладал, к овладению восточной. Более того, я был даже критичен в ее восприятии для того, чтобы не нанести себе непоправимых моральных травм, а попытаться обогатить себя.

В первых двух наборах в группы Саато-сан не было недостойных людей. Никто из них потом не сидел в тюрьме за применение приемов каратэ, никто из их непосредственных учеников не был замешан в уголовных ситуациях или в чем-то подобном. Ныне это все известные врачи, психологи, юристы, переводчики. Нас немного. В свое время мы даже организовали соответствующую секцию по философии восточных единоборств при Философском обществе СССР. Но в дальнейшем это направление каратэ – психолого-философско-социолого-юридическое, сохраняемое только энтузиазмом двух-трех человек, захирело и позже отмерло.

Занимаясь у Сато-сан, я был приучен идти к физическому совершенству от содержательного плана каратэ, который формируется только чтением книг, посвященных истории Китая, Японии. Раньше это были, как правило, самиздат и книги из спецхрана Библиотеки имени Ленина. Я мог их там заказывать в силу философского образования. Второй тип необходимой литературы – это труды учителей различных японских и китайских школ единоборств, родоначальников стилей каратэ. Эта литература была исключительно самиздатовской, а переводчики тогда своих фамилий не указывали. Я знаю, что очень большой вклад в передачу знаний по моральному кодексу каратэ и ушу внес Вадим Дернов-Пегарев, владеющий языками, кристаллограф по первой специальности, блестящий мыслитель, узревший определенную связь индийской и китайской классических философий с познавательными сторонами кристаллографии. Если хотите, то философии Востока – это философии кристалла. У каратэиста (а именно так правильно говорить) есть непреходящие источники для духовного обогащения. Так же, как христианин постоянно обращается за советом к Библии, так и у нас есть книги, в которых всегда можно найти ту притчу, которая нужна именно сегодня. Впрочем, сейчас на моих полках уже больше книг не о духе, а о теле. Занятия каратэ происходили у меня на фоне общения с очень достойными людьми, среди которых не было, нет и не будет, в чем абсолютно уверен, сумевших применить каратэ во зло.

- Почему вы в этом так уверены?

- Я настолько же уверен в них, насколько уверен в себе. А уверенность в себе от того, что научился понимать себя.

- Значит, вы - тот самый счастливый человек, который живет в полном согласии с самим собой?

- Конечно, нет, это даже оскорбительное для меня суждение. Я знаю, что при всех обстоятельствах, если мне придется принимать решение о чьей-то судьбе, я смогу принять его только в полном согласии с самим собой. Понятно, что о действительном месте каратэ можно говорить только в рамках восточной культуры, этим обозначая некую духовную сторону жизни каратэиста, набор этических догм, которые в общем и целом не слишком оригинальны и полностью соответствуют тем, которые принято называть сейчас общечеловеческими ценностями. Большинство из них вполне соответствует христианским заповедям. Например, заповеди о защите слабого. Как известно, основная цель подготовки каратэиста – защита себя и ближнего. Одна из основных заповедей в каратэ – “не убий”.

- Можно ли серьезно говорить о заповеди “не убий”, обладая отработанными навыками как раз для обратного?

- Смысл в том, чтобы обладать ими именно для того, чтобы не убивать. А если появляется жизненная в том необходимость, то, конечно, убить.

- А кто в тот главный миг решает, надо убивать или нет? - Сам и решаешь, истинное каратэ готовит к тому, чтобы решить единственно верно, для чего необходимо очень высокое духовное развитие, каким в России обладают очень немногие. Надо понимать. Что каратэ – это весьма опасный вид деятельности.

- Самосуд как-то не вяжется с системой общечеловеческих ценностей….

- Для того и существует традиционное каратэ, которое может позволить владеющему им, не убивая, нейтрализовать того или иного субъекта для того, чтобы, может быть, совершить ссуд над ним в цивилизованной форме. Если продолжить разговор о философии каратэ, то ее зримым воплощением, венцом и центром можно назвать такой вид, как упражнений, по которым проходят и соревнования, которые называются КАТА. Ката – это разработанная система комплексов борьбы одновременно с несколькими воображаемыми противниками. Это набор упражнений или телодвижений, который, объединенный вместе в некую гимнастическую фигуру, могут своим исполнением приносить эстетическое наслаждение и исполнителю, и окружающим. В конце концов составление икебаны и воспроизведение ката – это одно и то же искусство. В ката прослеживается высшая рациональность, которую можно реализовать только в гармоничном сочетании души и тела.

Я опознаю, и часть из них могу исполнять, только 30 ката. Правда, это ката в рамках только тех стилей, которые мне нравятся в каратэ. Среди них есть простые и сложные, длинные и короткие. По уровню их исполнения судят об уровне мастерства. Ката с одним и тем же набором элементов можно выполнять и в 20 лет, и спустя 15 лет. Интересно, что спустя 15 лет, выполняя то же самое, вы откроете для себя то, чего вы раньше не знали и до чего раньше не дошли. Каждый элемент ката надо, если хотите, прожить, даже пережить, как страницы любимой книги. В каждом элементе не должно быть представления лишь о том, что я делаю этот блок для того, чтобы отразить такой-то удар. Это, конечно, есть, постоянно присутствует в ката, но это только внешняя и самая примитивная сторона ката, увы, на которой большинство останавливается и поэтому перестает быть интересным лично для меня. Смотря, как человек исполняет ката, я могу многое сказать о нем. При исполнении ката так же, как при исполнении любого произведения искусства, от выполняемого движения идешь к определенному состоянию души, и наоборот. При исполнении ката радостно не только ощущение полной гармонии тела и души, но и гармонии своего “Я” с окружающим бытием. Конечно, ката доступны только тому, кто занят истинным каратэ.